7 ноября 2019 года на конференции Web Summit в Лиссабоне известный французский электронный музыкант Жан-Мишель Жарр презентовал своё мобильное музыкальное приложение под названием «EōN» («ЭоН»). Эон — это древнегреческое божество, символизирующее всю длительность времени в его бесконечности. И название приложения очень точно его характеризует. Собственно, сам музыкальный альбом «ЭоН», записанный в студии композитора, длится целых семь часов! А компьютерная программа для iOS (выход версии для Android только планируется) содержит несчётное количество алгоритмов обработки треков. Для этого постоянного подключения к Интернету вовсе не требуется. Программа сама варьирует (генерирует) оригинальные ритмические модели (биты), мелодии и аккорды, созданные Жарром, меняет темпы и тональности, выстраивает «бесконечное» звучание, остановить которое может только полная разрядка планшета или смартфона.
Идея вечной музыки не ограничилась аудиальными формами, как это часто бывает у Жарра. В этот раз он целенаправленно сблизился с медиамузыкой, так как звучание на дисплее изначально сопровождает оригинальный видеоряд Алексиса Андре (Sony Computer Science Laboratories). Синтез музыки и визуального ряда непосредственно характеризует суть пространственно-временного континуума нового кибернетического искусства, способного существовать далее без участия человека. Но прослушать его одинаково не получится ни разу ни у человека, ни у машины. Каждый раз это будет формирование обновлённого материала в режиме реального времени, новое «путешествие» в безграничный космос. На португальской конференции Жан-Мишель Жарр заявил, что считает «EōN» следующим значимым проектом после своего дебютного альбома «Oxygène».
Вероятно, в недалёком будущем «громкие» альбомы электронной музыки станут полностью создаваться искусственным интеллектом. Но в этот раз услуги композитора и программистов, разрабатывавших алгоритмы генерирования, ещё понадобились. Специалисты французской компании BLEASS Алексис Збик и Вианни Апрелев под художественным руководством Жарра разработали правила «бесконечной» работы приложения. Вот фрагмент этой вечности:
С конца августа 2019 года Информационное агентство России ТАСС начало работать в новом для себя направлении — подкастах. Серии аудиоподкастов посвящены искусству, истории, литературе, экономике, обществу, а также прикладным темам, которые помогут пользователю найти ответы на важные вопросы, — финансовой грамотности, психологии отношений, вопросам самореализации и т. д. Подкасты доступны на сайте ТАСС, в соцсетях агентства, а также на различных специализированных интернет-площадках. Первый выпуск серии о классической музыке, которую ТАСС делает совместно со звукозаписывающей фирмой «Мелодия» (ведущий — пианист Алексей Сканави), посвящён истории нотописи: от невм и крюков — до современных нот. «Подкаст «Тактус»: всё, что вы хотели знать о классике» — так будет называться эта серия.
Для сегодняшней ситуации полнейшего культурного упадка, которая сложилась на ниве российского радиовещания, данное начинание выглядит свежо и обнадёживающе, поэтому мы просто не смогли пройти мимо этого события. Тем более, зам. главного редактора ТАСС Дарья Пенчилова в пресс-релизе пояснила, что контент будет доступен пользователям везде, где может быть удобно его потреблять. Кроме того, она отметила, что Агентство давно смотрело в сторону подкастов и ожидало «ренессанса» не только в части готовности аудитории слушать, но и в развитии массовых платформ и сервисов, и этот момент настал. То есть заявлено начало достаточно яркого явления.
Действительно, ведь сами по себе «подкасты» не являются жанром или формой представления звукового искусства. Это, скорее, технический термин, обозначающий постоянно пополняемый набор законченных аудиопередач или отдельных аудиокомпозиций, которые хранятся в большом архиве на серверах и предназначены для того, чтобы плеер любого пользователя «подтягивал» их в свой плей-лист, формируя сплошную нелинейную «радиопрограмму», основанную на личных предпочтениях того или иного слушателя-пользователя. Другими словами, подкасты — это элементы звукового конструктора, легко соединяемые между собой.
Здесь главной странностью для меня стало то, что этим уникальным аудиопроектом почему-то доверено заниматься не ВТГРК, не редакции какой-либо радиостанции (то есть, не специализированному государственному или частному медиа), а информационному агентству, пусть и крупнейшему в стране, совместно с фирмой «Мелодия», лейблом, как сегодня говорят, издательством музыкальных записей, прежде всего, советских архивных. И, как показало знакомство с первым выпуском, мои сомнения были небезосновательны.
Что ж, откроем ТАССовский сайт и попробуем понять, что представляет собой этот проект — ренессанс, как утверждает чиновница от Агентства или продолжение глубокого декаданса отечественного аудиоискусства?
Хронометраж произведения небольшой. Почти одиннадцать минут насыщенного аудиопотока, состоящего из бесперебойной речи ведущего («пианист, музыковед, пропагандист классической музыки и радиоведущий» Алексей Сканави) и навязчивой музыкальной подложки, а затем, идущего встык Вальса до-диез минор Шопена в исполнении, естественно, того же А. Сканави. Если вы ещё не послушали этот подкаст, то обязательно попытайтесь послушать. Именно попытайтесь. Потому что это не лёгкий труд: уже через минуту вы поймёте, что вы ничего не воспринимаете. Но обо всём по порядку.
Итак, начало. Как элемент конструктора, как «кубик», из которого выстраивается радиопрограмма в устройстве конечного пользователя, аудиоподкаст просто обязан иметь заставку. Удивительно, что в наше время об этом ещё приходится говорить, но заставка готовит слушателя к тому, что он услышит. И это банально. Здесь заставки как таковой нет (короткий невнятный музыкальный обрывок ею вряд ли является), название подкаста «Тактус» не озвучено. Далее идёт текст ведущего, а точнее, читающего. По идее, он должен быстро и ненавязчиво (а главное, популярно) ознакомить неискушённого обывателя с заявленной темой «Что написано в нотах и как удалось перенести музыку на бумагу?». Но на деле происходит обратное, а именно: полное отторжение слушателем речевой информации. Я даже не мог сказать сразу, хорош ли литературно сам текст, потому что читающий, в силу довольно специфических немикрофонных особенностей произношения и непрофессионализма, превратил его в сплошное словесное месиво.
С первого прослушивания понять что-либо действительно сложно. Необходимо этот опус прослушать, как минимум, ещё раз до окончательного отвращения. А. Сканави очень старается понравиться, даже делает цезуры в самых неожиданных местах текста и неумело пытается играть голосом. Но это ему не помогает, так как его речь совершенно не структурирована интонационно. Такое нанизывание умных слов вызывает эффект смертельной усталости, хочется, чтобы это поскорее завершилось, потому что сильно затянуто, а счётчик времени на шкале показывает только полторы минуты. Вот мы слышим термин «нэвмы» и вот уже вдруг «крюки», «ритенуто» и «аччелерандо», — всё пролетает мимо ушей, как оно между собой связано — непонятно. То есть, конечно, мы-то с вами понимаем как, а вот утомлённые слушатели, неспециалисты, ради которых и делается эта серия, оглушены и запутаны, в голове у них крутится единственная мысль: долго ещё до конца?
Читающий и сам смутно понимает, что ему написали (кстати, об авторе текста, режиссёре, музыкальном редакторе этого подкаста, авторе подложки «типа мюзикла» на сайтах ТАСС и фирмы «Мелодия» я не смог найти никакого упоминания). А если он является автором текста, то тогда где же редактор, который должен был не просто отредактировать эту жуткую мешанину, а подготовить её к звучанию, — это ведь не статья на мелованной бумаге! Текст для звучания написан совершенно непрофессионально, он явно книжный, тяжеловесный, в нём много сложных предложений, причастных и деепричастных оборотов, ненужных вводных слов. В результате «кропотливой» работы горе-техника (режиссёра, как я понимаю, здесь и рядом не стояло), старательно вырезаны все естественные паузы и вздохи читающего, что привело и так перегруженный текст к состоянию назойливого журчания.
Теперь о научном подходе. Раз уж уважаемые российские структуры взялись за популяризацию музыкального искусства (в рамках подкаста «Тактус»), наверное, стоит ждать того, что каждое сложное слово, каждый узкопрофессиональный термин будут максимально «разжёваны» и поданы так, чтобы их поняли широкие слои «потребителей контента». К сожалению, и здесь всё не так радужно. В тексте нет движения от простого к сложному, как предполагает его просветительская направленность. Он не просто перегружен разноуровневой информацией, он чрезмерен. А некоторые утверждения читающего, мягко говоря, не соответствуют музыкальной теории, а иногда и совершенно нелогичны.
Например, говоря о высоте звука, А. Сканави утверждает: что касается высоты звуков, то у нас, как правило, есть довольно чёткое ассоциативное представление о том, что высокие звуки располагаются буквально вверху, а низкие — внизу. Это обусловлено нашим жизненным опытом, из которого мы знаем, что высокие звуки производятся маленькими предметами — птичками, колокольчиками, свистульками и так далее. А низкие звуки свойственны большим предметам — крупным животным, большим колоколам, барабанам, длинным трубам и так далее. Соответственно, мысленно располагая в пространстве эти так или иначе звучащие предметы, мы помещаем более крупные предметы ниже, а более мелкие — выше, совсем как в детском задании на складывание пирамидки. Не знаю, как вы, а я попытался «ассоциативно» расположить в пространстве колокол на самом верху колокольни и валдайский колокольчик в руках и не понял, что имел в виду читающий? Согласитесь, объяснение так себе.
Или ещё одно утверждение, теперь уже музыковедческое: кружочек, обозначающий ноту, пишется на одной из пяти линеек, составляющих нотный стан, либо в одном из промежутков между ними. Это и есть высота звука. Отмечу, что кружочек не обозначает ноту, кружочек и есть нота. А вот нота, напротив, обозначает какой-либо звук. Эти элементарные понятия известны любому начинающему теоретику, а тем более должны быть известны «пропагандисту классической музыки», каковым себя пытается позиционировать пианист.
Осталось за кадром объяснение того, почему Шопен не писал вальсы для танцев. То есть вот так внезапно после «кружочков» и «пирамидок» появляется: вальсы Шопена — это уже совсем другая история, танцевать под них вовсе не предполагалось. Шопен использует вальс как супер-идею, как образ, который он наполняет художественным и эмоциональным содержанием. Что тут хотел сказать автор текста, остаётся для наивного потребителя загадкой. Хотя нам с вами и здесь понятно, что речь идёт о салонной или концертной музыке, когда вальсы стали исполняться на фортепиано для изощрённых гостей из мира искусства. В таком коротком рассказе (около семи с половиной минут) абсолютно разноуровневые понятия для неофитов и для музыкантов смешаны в одну кучу, разобрать которую под силу только специалисту. Такое семантическое смешение ещё больше отдаляет подкаст «Тактус» от заявленных производителями задач.
Мы живём в такое необычное технологичное время, когда одни создают аудиоконтент, другие издают его в Сети, третьи выпускают приложения для возможности использования этих публикаций, а четвёртые — пользователи Интернета — условно программируют на своих гаджетах собственный эфир посредством своих предпочтений. И все вместе они участвуют в создании глобального подкаст-радио. Пополнение архивов происходит ежеминутно, если не чаще, потому что, как это уже не раз было нами отмечено, сегодня каждый владелец компьютера имеет техническую возможность творчества (анализ качества которого оставим за пределами этой рецензии).
Другое дело, когда столь уважаемые организации заявляют о чём-то совершенно новом, называя это модным словечком «подкаст», когда на новинку отпускаются государственные средства, — тут, наверное, всё должно быть иначе, качественнее, что ли. Но этого мы как раз и не видим. А видим мы опять изобретение велосипеда, и опять с нуля. Как будто не было предыдущего века развития радиовещания, не было ярчайших чтецких школ, не было проб и ошибок в режиссуре и сведении звука, не было культуры редактирования звучащего текста, не было целого столетия становления аудиокультуры. В общем, к сожалению, приходится констатировать: чуда так и не произошло, «ренессанс», о котором было громко заявлено, так и не случился. А случилась ещё одна кустарная попытка выдать желаемое за действительное.
Как известно, 27 марта отмечают Всемирный день театра. В этот день мы решили опубликовать рецензию на онлайн-трансляцию музыкального спектакля, которая состоялась буквально вчера в рамках фестиваля российской национальной театральной премии «Золотая Маска». Спектакль был исполнен труппой петербургского Театра балета им. Леонида Якобсона на сцене Московского музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко и транслировался через Сеть на сайте Яндекса.
«Дон Кихот» (1869) балетного композитора Людвига Минкуса, скрипача и преподавателя Московской консерватории, был представлен в классической хореографии Мариуса Петипа. Напомним, что это единственный балет, изначально созданный Мариусом Петровичем для московской императорской труппы. Ровно 150 лет назад музыкально-сценическое произведение было поставлено в Большом театре. От петербургского репертуара его отличали меньшая академичность, большое количество характерных танцев и даже плясовых номеров. Надо сказать, что персонаж дона Кихота в балете не является лидирующим. Это легкомысленная, практически опереточная история любви Китри и Базиля. Легкомысленная настолько, что отец девушки не чурается благословить её с убитым (как он считает) возлюбленным, а дон Кихот в этом обмане принимает активное участие. Главным акцентом этого, надо сказать, большого по времени балета (около 3 часов) являются нескончаемые феерические танцы, в том числе испаноподобные, так как сюжет всё-таки связан с Испанией XVI века.
Современный художник-постановщик Жером Каплан, с его слов, перенёс испанских героев и историю одного «розыгрыша с целью жениться» в декоративное пространство гравюр Гюстава Доре, которые «оживают» на сцене (напомним, что в 1860-е французский художник Доре написал иллюстрации к книге Сервантеса). Хотя, если честно, гравюры Доре в постановке были довольно условными. Но по красочности нарядов, постановке, харизме танцоров, световой гамме балет почти граничил с категорией ярмарочного шоу. Хотя порой дело и доходило до банальных режиссёрских приёмов. Так, постановщик балета Йохан Кобборг, кстати, премьер Датского Королевского балета и Королевского балета в Лондоне, ввёл в спектакль персонажа средневекового писателя, автора романа о хитроумном рыцаре. В начале и в конце балета на сцене появляется сам Сервантес и его большая книга «Дон Кихот».
Прямая трансляция была осуществлена компанией Яндекс. Благодаря этому событию можно было побывать в театре, сидя у домашнего ноутбука, увидеть аудиторию, которая в антрактах проходила мимо видеокамер, услышать комментатора, заранее записанные интервью постановщика и солистов, титры на началах сценических картин, а также сетевые зрители могли посылать через видеоплеер виртуальные букеты и аплодисменты артистам и музыкантам, которые явно были в тот вечер на высоте.
Конечно, в работе телеоператоров порой не хватало аргументированности в переходах с общего плана на средний и крупный. Да и непростительное отсутствие звука в увертюре подпортило впечатление. Но в целом оно осталось сугубо положительным, позитивный заряд (в том числе электронный) получен. Неслучайно, что балет «Дон Кихот» в постановке Йохана Кобборга номинирован на премию сразу в семи номинациях. Лауреаты «Золотой Маски» будут объявлены 16 апреля 2019 года на Исторической сцене Большого театра. Искренне желаем победить!
2 марта 2019 года в Центре дизайна Artplay (ООО «УК «Артплэй», Москва, Нижняя Сыромятническая, д. 10) открылся центр цифрового искусства (ЦЦИ) Artplay Media, в котором мультимедийные проекты демонстрируются по расписанию — в формате киносеансов. Новая концепция арт-пространства включает не только модные сегодня в Европе иммерсивные выставки, но и кинопоказы, концерты, лекции по искусству, литературные чтения с использованием современных цифровых технологий. Напомним, что ещё пять лет назад в Центре дизайна Artplay открылся крупнейший в России мультимедийный выставочный центр. С тех пор здесь прошли такие иммерсивные выставки, как «Ван Гог. Письма к Тео», «Босх. Ожившие видения», «Питер Брейгель. Перевёрнутый мир», «Микки Маус. Вдохновляя мир» и многие другие. Выставочные проекты посетили более 2 млн. зрителей.
Проектом открытия ЦЦИ стала новая выставка «Густав Климт. Золото модерна», которая в аудиовизуальном формате демонстрирует все основные произведения, обеспечившие австрийскому художнику мировую славу. Теперь изображения проецируются не только на экраны, расположенные по периметру, но и на пол (технология Cinema 360). Общая площадь проекции составляет более 1000 кв. м.
«Наша выставка о том, как развивался стиль Густава Климта. Мы видим начало его пути в Вене, когда он был молодым художником, затем постепенно мы подходим к периоду Венского сецессиона, когда Климт хотел освободить себя от художественного академизма и создать собственное движение, мы видим как его в творчестве появляются символизм и ар-нуво, — рассказывает куратор выставки Яша Яворская. — Зрители увидят в иммерсивном формате портреты, пейзажи, декоративные композиции и изображения обнажённой натуры, осуществившие революционный переворот в венской живописи».
По информации пресс-службы выставки, партнёром её открытия стал итальянский бренд Cinzano. Уже в XIX веке компания поддерживала художников-модернистов и первой стала привлекать их к созданию своих рекламных плакатов. Для Cinzano создавали свои шедевры Адольфо Хохенштайн, Леонетто Капьелло и Плинио Кодогнато. Сотрудничество с лучшими художниками и иллюстраторами прочно связало бренд с искусством. Сегодня Cinzano активно поддерживает проекты, связанные с культурой и искусством, продвигает современные театральные направления и участвует в проведении выставок как современных, так и классических художников.
С 22 марта всех посетителей выставки «Густав Климт. Золото модерна» ждёт приятный сюрприз: БЕСПЛАТНЫЙ ПРОСМОТР ВТОРОЙ МУЛЬТИМЕДИЙНОЙ ВЫСТАВКИ.
Иммерсивная цифровая выставка — Ван Гог, «Звёздная ночь» — проходит во Франции в сети музеев Culturespaces (Carrières de Lumières, Atelier des Lumières) в 2019 году. Мультимедийное действо создано итальянцами Джанфранко Йаннуцци, Ренато Гатто и Массимилиано Сиккарди и музыкальным оформителем Лукой Лонгобарди, широко востребованными в Европе. Напомним, что именно ими недавно создана другая аналогичная выставка — к 500-летию со дня смерти Леонардо да Винчи «Гиганты эпохи Возрождения».
Теперь авторы предлагают посетителям погрузиться в картинные произведения нидерландского живописца Винсента ван Гога (1853-1890), который за последние 10 лет своей жизни написал более 2000 картин в авангардной в то время технике «impasto» (нанесение на холст толстого слоя густой краски из тюбика). На большой проекционной площади движутся оцифрованные картины — от «Подсолнухов» и «Звёздной ночи» до знаменитой «Спальни в Арле», отображающие движение жизни самого художника. «Тематический маршрут» рисует его пребывание в различных населённых пунктах Голландии и Франции конца XIX века: Нюнен, Арль, Париж, Сен-Реми-де-Прованс и Овер-сюр-Уаз.
Выставка реализуется на современном техническим оборудовании AMIEX. Технология позволяет создавать автоматическую синхронизацию движения оцифрованных изображений высокого разрешения, поступающих на стены и пол музейного павильона с сотни видеопроекторов, и записанной музыки, разбросанной в пространстве помещения по многим точкам.
Как говорится, всё новое — это хорошо забытое старое. А в искусстве обращение к старинным формам происходит постоянно. XX век захлестнули самостоятельные направления с приставкой «нео» (необарокко, неоклассицизм, неоромантизм, неомодернизм), а XXI столетие вообще вошло в русло сплошных заимствований, парафразов и/или постмодернистских миксов из достояния прошлого. Абсолютно справедливо художественное утверждение поэта Андрея Вознесенского «Мы все — римейки», которое он выразил в своём стихотворении «Храм» (1997). Римейки в поэзии, римейки в музыке, римейки в кино и кинопоказе. Эти вихри повторов являются результатом огромного количества информации, которое накопило человечество и которое оно пытается осмыслить по-новому.
Киноконцерт «Артист» как раз из этой серии. Он уже неоднократно показывался в Royal Albert Hall (Лондон), Sydney Opera House (Сидней), Philarmonie De Paris (Париж), Opéra National de Bordeaux (Бордо), Brussels Philharmonic (Брюссель) и др. 7 марта 2019 года киноконцерт вновь состоялся в Большом зале Московской консерватории (организатор: ООО «Запомни»). В качестве тапёра к немой кинокартине XXI века выступил Симфонический оркестр Москвы «Русская филармония», за дирижёрским пультом был голландский маэстро Эрнст ван Тил, под руководством которого ранее был записан оригинальный саундтрек фильма (кстати, дирижёр является известным мастером по синхронному исполнению музыки во время кинопоказа), а за роялем — сам оскароносный французский композитор Людовик Бурс. Напомним, что чёрно-белый игровой фильм «Артист» практически полностью снят в стилистике немого кино, то есть с титрами вместо речи и без каких-либо шумов: шумовая сцена появляется временно в середине фильма, обозначая собой новую эру «звукового кино», ворвавшегося в нашу жизнь в 1929 году, а полностью звуковой картина становится только в конце — в сцене съёмок героями киноленты своего нового звукового фильма.
Романтическая комедия еврейско-французского режиссёра и сценариста Мишеля Хазанавичуса вышла на экраны в 2011 году (в России фильм вышел в прокат в 2012 году). Как уже было сказано, герои фильма сами являются киноработниками и на протяжении ленты постоянно снимают свои кинокартины или смотрят их в кинотеатрах («кино в кино» сопровождает весь фильм Хазанавичуса). По сюжету, звезда немого кинематографа Джордж Валентайн уверен в том, что Голливуд будет его профессиональной стихией вечно. Но эпоха немого кино внезапно и бесповоротно заканчивается, и актёр, склонный к суициду, то чуть не сгорает в собственном доме, то чуть не пускает себе пулю в рот, а молодая актриса помогает ему вновь реализоваться… Кинокартина получила много премий (в том числе «Оскар»), престижные премии получали и режиссёр-сценарист, и исполнитель главной роли Жан Дюжарден, и композитор Людовик Бурс.
Но на самом деле сверх-высоким достижением в искусстве не является ни сам фильм, ни, тем более, его довольно посредственная оригинальная музыка. Фильм добротно сделан и хорошо раскручен. Но шедевром его вряд можно считать особенно в концертном воплощении. Очень заштампованная, подражательная, не яркая и даже банальная музыка первой части фильма, вынесенная в пространство концертной сцены, вгоняет зрителей в зале в скуку (музыка Бурса местами очень похожа на задачки по гармонии, которые в России пишут в музыкальных училищах на уроках гармонии). При этом недостаточный размер экрана Большого зала и некачественный проектор подливают масла в огонь. Конечно, если смотреть фильм со сведённым звуком, то многие недостатки музыки значительно нивелируются чётко синхронизированным монтажом. Однако и концертную ситуацию спасают записанные (сведённые с кинокадрами) фрагменты: шумовая сцена и заимствованная музыка других композиторов (Артура Джонстона, Джозефа «Фуда» Ливингстона, Дюка Эллингтона). К слову, лирическая тема кинокартины полностью компилирована из балетного сочинения Альберта Хинастеры (Estancia), и даже любовная кульминация фильма сопровождается не оригинальным саундтреком, а… киномузыкой Бернарда Херрманна из хичкоковского Vertigo. Справедливо отметим, что музыка самого Бурса в последующих частях фильма, например, в сцене пожара, выглядит изощрённее и интереснее для концертного восприятия.
Наверное, можно не предъявлять к кинопоказу в сопровождении симфонического оркестра больших требований и остаться полностью удовлетворённым событием, как это, вероятно, произошло со многими зрителями 7 марта. Ещё до начала показа во время выхода композитора на сцену поднялся такой шквал аплодисментов, что после них можно было со спокойной совестью уходить домой! Сильно аплодировали и во время кинопоказа, и в конце — когда Людовик Бурс в своём белоснежном костюме встал за дирижёрский пульт, чтобы самому продирижировать номер на бис. Если на фортепиано он играет довольно неплохо, то профессионально дирижировать совсем не умеет. Его несуразное «махание» выглядело очень комично. И хотя фильм по жанру и есть романтическая комедия, но композитор своей «запланированной выходкой» превратил его финал в легкомысленный фарс — на радость изначально разгорячённой публике. Да и довольно неэтично выглядело, как он единолично пожинал лавры за всех авторов, чью музыку исполнили на концерте, при этом не назвав даже их имён.
Если выбирать между фильмом и его концертным кинопоказом, то я выбираю «сведённый» фильм Хазанавичуса (в котором многие опорные места омузыкалены вовсе не музыкой современного французского композитора), а не подражание исполнению немого кино времён первых десятилетий прошлого столетия, хоть второе — и писк необуржуазной моды.
В последние три десятилетия в нашу жизнь активно внедряется понятие «дополненной реальности». Ещё в 1990-е годы этот термин стал использоваться в английском языке (augmented reality) в связи с дополнительными сенсорными данными, направленными на улучшенное восприятие того или иного явления. При этом добавочные сенсорные данные внедряются как в реальное пространство (реальность, дополненная виртуальностью), так и в изначально виртуальное произведение, представленное на экране (виртуальность, дополненная виртуальностью). Классическим примером может считаться использование дополнительных сенсорных данных на спортивном телевидении, когда добавочная цветная линия указывает на футбольного игрока, находящегося ближе всего к воротам соперника, или на телеэкране возникают разнообразные стрелки, сообщающие зрителям о расстоянии от точки A до точки B или повторяющие траекторию летящего спортивного снаряда (к примеру, мяча). А яркими примерами внедрения сенсорных данных в физическую реальность могут считаться всякого рода видеомэппинги (3D-проекции на объекты окружающей среды) и даже ловля покемонов в городских парках, когда через специальное мобильное приложение игрок видит то, чего обычные прохожие не видят.
Много интересных проектов с использованием добавочных сенсорных данных телекоммуникационной среды сегодня создаётся по всему миру, например, в Японии, Канаде, Германии, в том числе и в области инновационного искусства. Можно вспомнить нашумевший немецкий фильмовый квест 2011 года «Свидетель» /The Witness/, для участия в котором нужно было иметь iPhone c GPS-навигатором и следовать по Берлину, периодически просматривая «сенсорное» кино о русской мафии через мобильный телефон, наводимый на реальные физические объекты (на телефон поступают мультимедийные радиосигналы Аутернета).
Ещё в 1994 году было опубликовано совместное исследование известного канадского учёного-изобретателя Пола Милграма и японского научного сотрудника Фумио Кисино (руководителя отдела искусственного интеллекта в ATR Communication Systems) о так называемой «смешанной реальности», в контексте которой они справедливо выделили «дополненную реальность» и «дополненную виртуальность» — в зависимости от приближения к тому или иному полюсу (реальной или виртуальной среде).1
Конечно, вышеназванное исследование касалось исключительно технической стороны вопроса (дисплеев) и совершенно не затрагивало категории эстетики. Как с художественной стороны проявляет себя в смешанной реальности изобразительное искусство, аудио- или аудиовизуальное искусство пока непонятно до конца ни творцам, ни искусствоведам. Первые шаги смешанной реальности в искусстве бывают часто путанными, и вместо дополнительной виртуальности, например, в изобразительный мир неаккуратно насаждается дополнительная реальность. Наверное, именно поэтому в 2018 году мимолётная критическая заметка (в виде поста в социальной сети) об одной инновационной московской выставке у меня получилась не лестная.
Если мы говорим о художественных образах, то есть о чём-то нереальном (существующем исключительно в сознании человека), то, соответственно, нужно акцентировать внимание на дополнительной виртуальности. Именно она расширяет рамки художественного мира, если гармонично впишется в изначальный вариант произведения. Думается, что вполне обоснованно и эстетично музыкальное исполнение на сцене может обогатиться видеопроекциями (в том числе в 3D) или кинорядом, как это стало буквально модно в последнее время (мультимедийные концерты, мультимедийные балеты и оперы). При этом дополнительная виртуальность запросто может и испортить оригинал, если будет неуместной, пошлой или явно излишней, то есть если выразительные элементы «второй» виртуальности, грубо говоря, не подойдут первичной системе выразительных средств (или банально будут эту систему дублировать). Негативных примеров тут хоть отбавляй.
Конечно, дополненная виртуальность наиболее очевидна в экранных искусствах, которые сами по себе ставят чёткую природную черту между физическим миром кинозала и виртуальным миром экрана. Я ранее упоминал, что голландский триллер «Андроид» /App/ (2013, режиссёр Бобби Бурманс) использовал дисплеи смартфонов в качестве «вторых экранов». Фильм одновременно транслировался на большом экране и на телефоне зрителя, находящегося в кинозале, тем самым позволяя ему видеть эксклюзивные сцены с другого ракурса. Наверное, именно этот трюк с дополнительными сенсорными данными позволил довольно слабой кинокартине удержаться в прокате первое время.2
2 Чернышов А. В. Киномузыка: теория технологий // ЭНЖ "Медиамузыка". № 3 (2014). URL: http://mediamusic-journal.com/Issues/3_2.html
В любом случае, дополнительная виртуальность в произведении искусства несёт такую же эстетическую нагрузку, как и основная виртуальность. Это просто способ расширения пространства и/или времени. Вполне очевидно, что люди будущего будут смотреть на экран сквозь экран, а звук слушать через всевозможные пространственно-временные расширения слоёв (стационарного и мобильного характера). Сложность художников будущего будет заключаться в том, чтобы создавать такие произведения, которые могли бы быть восприняты в различных вариантах основной и дополненной виртуальности, и при этом бы художественное качество не страдало. К слову, мы уже находимся в начальной стадии становления искусства будущего, искусства повышенной иммерсии и многоуровневой виртуальности.